А теперь слушай меня: первое время мы будем любить друг друга до сумасшествия. Мы будем в самом длинном кайфе которого некто прежде до нас не знал. Мы будем в эйфории, нирване, заключенные лишь во внимание друг друга. Позже, мы откроем кучу недостатков друг в другу и возможно, будем похожи на двух собак, что грызутся между собой. Мы будем пытаться друг дуга изменить, переделать, перешить. Мы будем хотеть перевернуть сознания друг друга с ног на голову, но не добьемся успеха. Однако, мы все так же будем любить друг друга, обессиленные, в своих попытках, словно пережившие кораблекрушение. Еще позже, мы научимся с этим жить. Мы научимся обнимать друг друга вкладывая в объятия не только страсть. Мы поймем, что наше счастье, зависит от нас, и не только наше счастье. Мы вновь вернемся в эйфорию, когда друг с другом у нас будет гармония и самый сильный кайф. Мы будем любить друг друга до сумасшествия, но без желания убить друг друга.
А теперь слушай меня: первое время мы будем любить друг друга до сумасшествия. Мы будем в самом длинном кайфе которого некто прежде до нас не знал. Мы будем в эйфории, нирване, заключенные лишь во внимание друг друга.
Позже, мы откроем кучу недостатков друг в другу и возможно, будем похожи на двух собак, что грызутся между собой. Мы будем пытаться друг дуга изменить, переделать, перешить. Мы будем хотеть перевернуть сознания друг друга с ног на голову, но не добьемся успеха. Однако, мы все так же будем любить друг друга, обессиленные, в своих попытках, словно пережившие кораблекрушение.
Еще позже, мы научимся с этим жить. Мы научимся обнимать друг друга вкладывая в объятия не только страсть. Мы поймем, что наше счастье, зависит от нас, и не только наше счастье. Мы вновь вернемся в эйфорию, когда друг с другом у нас будет гармония и самый сильный кайф. Мы будем любить друг друга до сумасшествия, но без желания убить друг друга.