Из книги о Глазунове: "...Музыкальный мир Петербурга понял и оценил значение концерта 17 марта 1882 года. Едва в белоколонном зале Дворянского собрания смолкли последние звуки симфонии и опустилась дирижерская палочка Балакирева, аплодисменты и гул одобрения пронеслись по рядам. «Да это юный Самсон!» - восторженно восклицал крупнейший художественный критик В. В. Стасов. Композитор А. К. Лядов шутливо негодовал: «Что же это такое? Ведь этот мальчишка всех нас за пояс заткнул». Появление «конкурента » петербургским композиторам отмечалось в стихах, посвященных Глазунову и поднесенных в антракте: «Привет тебе, о симфонист прекрасный! Ты Кучке человек опасный»,- гласили первые строки. «Он совершенно способен выражать то, что он хочет, и так, как хочет...- писал композитор, музыкальный критик Ц. А. Кюи.- Симфония представляет прекрасное, замечательно талантливое произведение с самыми серьезными музыкальными достоинствами». «То был поистине великий праздник для всех нас, петербургских деятелей молодой русской школы,- вспоминал много лет спустя Римский-Корсаков.- Юная по вдохновению, но уже зрелая по технике и форме симфония имела большой успех». Вечером после концерта в доме Глазуновых на Казанской улице (в советское время - улица Плеханова) был дан торжественный ужин. Отец композитора, Константин Ильич, обратился с благодарственной речью ко всем, кто обучал юного композитора и способствовал его развитию. С ответным словом выступил Балакирев. Виновник торжества сидел молча, переживая первый успех, полный признательности учителям. Это чувство по отношению к одному из них Глазунов выразил в строках посвящения, начертанных на партитуре симфонии: «Дорогому учителю моему Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову в знак глубокого уважения и благодарности. Автор». Созданная в те же годы «Увертюра на греческие темы» имеет такую надпись: «Своему первому руководителю Милию Алексеевичу Балакиреву с вечною признательностью посвящает автор». ..."
Танеев еще писал тогда, что произведения молодого Глазунова носят черту, общую вообще для всех "петербуржцев" - подмена подлинного развития беспрестанным повторением одной и той же ритмико-мелодической формулы, только от разных нот, что довольно быстро начинает очень раздражать...
Glazunov è un compositore che ammiro particolarmente.Questa esecuzione è ottimamente eseguita.Veramente esaustive le note a corredo.Stupendo il quadro del mitico Ilya.Complimenti per il brillante inserimento.
When Sergey Taneyev was young, the didn't think seriously about the composers of Mighty Handful and about Glazunov, considering them as amateurs. But later, he began to respect most of them (except Mussorgsky). The Taneyev's Symphony in C minor was dedicated to Glazunov (and Glazunov dedicated to Taneyev his 5th Symphony).
"...Сохранился любопытный документ - письмо московского композитора С. И. Танеева (от 18 декабря 1882 года), который не без оттенка иронии описывал своему коллеге восторженные отзывы петербургских композиторов о новом ярком явлении в музыкальной жизни тогдашней столицы. «Когда я был у Бородина и разговаривал с его женою, - сообщал Танеев, - я услыхал от нее несколько отзывов о Глазунове, давших мне понятие о том, как смотрят в кружке Бородина, Кюи и пр. на этого молодого человека. Я узнал, во-первых, что Глазунов есть гений, что его творения носят на себе печать совершенства, что он владеет, как никто, композиторской техникой, что форма его сочинений безукоризненна, что он „классик" и пр. „Если бы Бетховен был жив до сих пор,- говорила г-жа Бородина,- то он пал бы на колени перед Глазуновым"». Танеев сообщает, что решил узнать мнение еще одного музыканта и отправился к Римскому-Корсакову. «От него,- читаем далее, - я услышал отзывы, нисколько не противоречившие отзывам Бородиной и еще более укрепившие меня в том, что эти мнения разделяются всем кружком ,,Новой русской школы". „Он сделался каким-то профессором, - говорил Корсаков,- смотрит на сочинения других авторов и многое находит не так, говоря, что следовало бы то или другое место написать иначе"». В ту пору Танеев сдержанно относился к произведениям Глазунова, и восторги в его адрес казались ему необоснованными...."
Pablo Casals believed that, in his opinion, Russians have a special love for Spain. He saw how Glazunov (usually so phlegmatic) just brightened up, when he remembered to Spain he visited in his youth (see Spanish dance from Raymond's ballet)
Из книги о Глазунове:
"...Музыкальный мир Петербурга понял и оценил значение концерта 17 марта 1882 года. Едва в белоколонном зале Дворянского собрания смолкли последние звуки симфонии и опустилась дирижерская палочка Балакирева, аплодисменты и гул одобрения пронеслись по рядам. «Да это юный Самсон!» - восторженно восклицал крупнейший художественный критик В. В. Стасов. Композитор А. К. Лядов шутливо негодовал: «Что же это такое? Ведь этот мальчишка всех нас за пояс заткнул».
Появление «конкурента » петербургским композиторам отмечалось в стихах, посвященных Глазунову и поднесенных в антракте: «Привет тебе, о симфонист прекрасный! Ты Кучке человек опасный»,- гласили первые строки. «Он совершенно способен выражать то, что он хочет, и так, как хочет...- писал композитор, музыкальный критик Ц. А. Кюи.- Симфония представляет прекрасное, замечательно талантливое произведение с самыми серьезными музыкальными достоинствами». «То был поистине великий праздник для всех нас, петербургских деятелей молодой русской школы,- вспоминал много лет спустя Римский-Корсаков.- Юная по вдохновению, но уже зрелая по технике и форме симфония имела большой успех».
Вечером после концерта в доме Глазуновых на Казанской улице (в советское время - улица Плеханова) был дан торжественный ужин. Отец композитора, Константин Ильич, обратился с благодарственной речью ко всем, кто обучал юного композитора и способствовал его развитию. С ответным словом выступил Балакирев. Виновник торжества сидел молча, переживая первый успех, полный признательности учителям. Это чувство по отношению к одному из них Глазунов выразил в строках посвящения, начертанных на партитуре симфонии: «Дорогому учителю моему Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову в знак глубокого уважения и благодарности. Автор». Созданная в те же годы «Увертюра на греческие темы» имеет такую надпись: «Своему первому руководителю Милию Алексеевичу Балакиреву с вечною признательностью посвящает автор».
..."
Танеев еще писал тогда, что произведения молодого Глазунова носят черту, общую вообще для всех "петербуржцев" - подмена подлинного развития беспрестанным повторением одной и той же ритмико-мелодической формулы, только от разных нот, что довольно быстро начинает очень раздражать...
Glazunov è un compositore che ammiro particolarmente.Questa esecuzione è ottimamente eseguita.Veramente esaustive le note a corredo.Stupendo il quadro del mitico Ilya.Complimenti per il brillante inserimento.
excellent performance and recording
Nice
When Sergey Taneyev was young, the didn't think seriously about the composers of Mighty Handful and about Glazunov, considering them as amateurs. But later, he began to respect most of them (except Mussorgsky). The Taneyev's Symphony in C minor was dedicated to Glazunov (and Glazunov dedicated to Taneyev his 5th Symphony).
Queeen q -- Strange....so Glazunov must never have heard Shaklovityi's aria then......
I wonder what he thought of Cui, the one who's largely forgotten. Hoomeyow!!
"...Сохранился любопытный документ - письмо московского композитора С. И. Танеева (от 18 декабря 1882 года), который не без оттенка иронии описывал своему коллеге восторженные отзывы петербургских композиторов о новом ярком явлении в музыкальной жизни тогдашней столицы. «Когда я был у Бородина и разговаривал с его женою, - сообщал Танеев, - я услыхал от нее несколько отзывов о Глазунове, давших мне понятие о том, как смотрят в кружке Бородина, Кюи и пр. на этого молодого человека. Я узнал, во-первых, что Глазунов есть гений, что его творения носят на себе печать совершенства, что он владеет, как никто, композиторской техникой, что форма его сочинений безукоризненна, что он „классик" и пр. „Если бы Бетховен был жив до сих пор,- говорила г-жа Бородина,- то он пал бы на колени перед Глазуновым"». Танеев сообщает, что решил узнать мнение еще одного музыканта и отправился к Римскому-Корсакову. «От него,- читаем далее, - я услышал отзывы, нисколько не противоречившие отзывам Бородиной и еще более укрепившие меня в том, что эти мнения разделяются всем кружком ,,Новой русской школы". „Он сделался каким-то профессором, - говорил Корсаков,- смотрит на сочинения других авторов и многое находит не так, говоря, что следовало бы то или другое место написать иначе"».
В ту пору Танеев сдержанно относился к произведениям Глазунова, и восторги в его адрес казались ему необоснованными...."
Glazunov is an unusual example of a brilliantly talented composer with an apparently phlegmatic temperament of his personality.
Pablo Casals believed that, in his opinion, Russians have a special love for Spain. He saw how Glazunov (usually so phlegmatic) just brightened up, when he remembered to Spain he visited in his youth (see Spanish dance from Raymond's ballet)
This is the 3rd version of Glazunov youth symphony.
His precocity is comparable to that of Mozart, Rossini, Mendelssohn, Schubert, Saint-Saens, And Shostakovich. Hoomeyow!!