За мёрзлыми стёклами в гжельных узорах . За мёрзлыми стёклами в гжельных узорах январская стылость и кафельный лёд, и айсберговый вид большого собора, и щедрый на снег пребольшой небосвод. Двенадцатимесячный год завершился и новый уже как пять дней начался. Рождественский день ещё не появился, но кажется чудом, что ждут адреса. Вокруг легковесие белых опилок, таланты отелей и сталинских гор, и ветер жонглирует блеском снежинок, кружась над ампиром и сотней контор. Проспект, разодетый цветными огнями, похож на невинный эскиз красоты! Весь город, прозябший уже под снегами, привык к холодам и пути до весны. Летящий пушняк - боголепный снежочек вплетается в ивень дыханий из труб в большие шаги, каждый детский шажочек, и в струи сосулек, и речи из губ. За гранью витрины домишко музейный и каждое дерево, как сухоцвет. А я с чашкой кофе в уютной кофейне, и рядом великий российский поэт!😊
За мёрзлыми стёклами в гжельных узорах
.
За мёрзлыми стёклами в гжельных узорах
январская стылость и кафельный лёд,
и айсберговый вид большого собора,
и щедрый на снег пребольшой небосвод.
Двенадцатимесячный год завершился
и новый уже как пять дней начался.
Рождественский день ещё не появился,
но кажется чудом, что ждут адреса.
Вокруг легковесие белых опилок,
таланты отелей и сталинских гор,
и ветер жонглирует блеском снежинок,
кружась над ампиром и сотней контор.
Проспект, разодетый цветными огнями,
похож на невинный эскиз красоты!
Весь город, прозябший уже под снегами,
привык к холодам и пути до весны.
Летящий пушняк - боголепный снежочек
вплетается в ивень дыханий из труб
в большие шаги, каждый детский шажочек,
и в струи сосулек, и речи из губ.
За гранью витрины домишко музейный
и каждое дерево, как сухоцвет.
А я с чашкой кофе в уютной кофейне,
и рядом великий российский поэт!😊
Не совпадает вроде текст немного)