Три табуретки .. Двенадцать рассохшихся ног табуреток на тёртом, багряном, древесном полу, при штиле, под лодкою чёрного цвета стоят, ожидая ветров иль волну. Лишь бриз от дыханий и мокрые капли, мельчайшие брызги от воплей и слов со щёк, что иссохли, размякли, одрябли, спадают на ткани, пловца меж оков. Морозный узор неразглаженных кружев сковал всё корыто спокойной ладьи. Повязка на лбу заневолила душу, какая осталась в мясном забытьи. Точёные и угловатые пары несут упокой, завершенье хвороб. И вся эта дюжина столбиков старых подпёрла стоящий на сёдлышках гроб.....
Три табуретки
..
Двенадцать рассохшихся ног табуреток
на тёртом, багряном, древесном полу,
при штиле, под лодкою чёрного цвета
стоят, ожидая ветров иль волну.
Лишь бриз от дыханий и мокрые капли,
мельчайшие брызги от воплей и слов
со щёк, что иссохли, размякли, одрябли,
спадают на ткани, пловца меж оков.
Морозный узор неразглаженных кружев
сковал всё корыто спокойной ладьи.
Повязка на лбу заневолила душу,
какая осталась в мясном забытьи.
Точёные и угловатые пары
несут упокой, завершенье хвороб.
И вся эта дюжина столбиков старых
подпёрла стоящий на сёдлышках гроб.....