Где-то три года назад, когда я был в Киеве, я встречался с одним из папиных соратников по работе, и он начал мне рассказывать некие перипетии, связанные с папиными картинами. Тогда я решил, что мне надо делать фильм о своем папе. Так я пустился в еще более дерзкое «плавание», и совсем один. Я не хотел искать так называемого заказчика для этого фильма, поскольку хотел остаться полностью независимым в этой работе. Камера у меня была, и не думая о том объеме, который мне предстоит охватить, я пустился в это «плавание». Сейчас я подсчитал - по фильму было проведено около 30 съемок, из которых больше половины я снимал сам, а где-то на треть обращался к помощи операторов. Фильм снимался с перерывами в течение трех лет. Этой зимой я, наконец, сел его монтировать. И в апреле его показали в киевском доме кино. Были почти все наши родственники, кажется, не смогла прийти только тетя Тома, уже не помню, почему. Воспринят фильм был очень хорошо. Но как часто это у меня бывает, я его все еще доделываю. Сейчас он более или менее готов, остались небольшие доделки. Из письма Алексея Сергиенко двоюродной сестре Татьяне (Татьяна Владимировна Сергиенко) Я в очередной раз, пересматривая один из папиных фильмов, впервые открыл для себя какие-то вещи. Бывает, что одна и та же мысль в течение определенного периода совершенно не производит на тебя никакого впечатления. И проходит время, потом еще, ты опять слышишь эту мысль, вполне ее воспринимаешь, она понятна, но особенного впечатления она как-то не производит. А в какой-то момент на сто пятый раз она производит оглушающее воздействие. Так на меня в эти просмотры оказала сильное впечатление мысль о том, что с момента Чернобыльской аварии прошло там 15 лет (фильм делался к 15-й годовщине), и вот этот опустевший город Припять, проржавевшие аттракционы, распахнутые окна и двери, деревья и кустарники, прорастающие и поглощающие этот город, памятники, валяющиеся детские игрушки, светофоры, все вот это. А жизнь в этом городе не возобновится ни через 15 лет, ни через 115 лет, она не возобновится в нем никогда. Это навсегда покинутый город. Вот это трудно осмыслить, кажется, что что-то произойдет, и все это можно будет реанимировать, дома-то стоят, улицы-то никуда не делись, парки, магазины, фонари. Нет, это только видимость, обманчивое сходство, здесь жить никогда не будут. Вот это вдруг производит неизгладимое впечатление. Слышал это сто раз, а дошло только сейчас. Такие дела. Из письма Алексея Сергиенко дяде Борису Вениаминовичу Левину 18.12.2009
Где-то три года назад, когда я был в Киеве, я встречался с одним из папиных соратников по работе, и он начал мне рассказывать некие перипетии, связанные с папиными картинами. Тогда я решил, что мне надо делать фильм о своем папе. Так я пустился в еще более дерзкое «плавание», и совсем один. Я не хотел искать так называемого заказчика для этого фильма, поскольку хотел остаться полностью независимым в этой работе. Камера у меня была, и не думая о том объеме, который мне предстоит охватить, я пустился в это «плавание». Сейчас я подсчитал - по фильму было проведено около 30 съемок, из которых больше половины я снимал сам, а где-то на треть обращался к помощи операторов. Фильм снимался с перерывами в течение трех лет. Этой зимой я, наконец, сел его монтировать. И в апреле его показали в киевском доме кино. Были почти все наши родственники, кажется, не смогла прийти только тетя Тома, уже не помню, почему. Воспринят фильм был очень хорошо. Но как часто это у меня бывает, я его все еще доделываю. Сейчас он более или менее готов, остались небольшие доделки.
Из письма Алексея Сергиенко двоюродной сестре Татьяне (Татьяна Владимировна Сергиенко)
Я в очередной раз, пересматривая один из папиных фильмов, впервые открыл для себя какие-то вещи. Бывает, что одна и та же мысль в течение определенного периода совершенно не производит на тебя никакого впечатления. И проходит время, потом еще, ты опять слышишь эту мысль, вполне ее воспринимаешь, она понятна, но особенного впечатления она как-то не производит. А в какой-то момент на сто пятый раз она производит оглушающее воздействие. Так на меня в эти просмотры оказала сильное впечатление мысль о том, что с момента Чернобыльской аварии прошло там 15 лет (фильм делался к 15-й годовщине), и вот этот опустевший город Припять, проржавевшие аттракционы, распахнутые окна и двери, деревья и кустарники, прорастающие и поглощающие этот город, памятники, валяющиеся детские игрушки, светофоры, все вот это. А жизнь в этом городе не возобновится ни через 15 лет, ни через 115 лет, она не возобновится в нем никогда. Это навсегда покинутый город. Вот это трудно осмыслить, кажется, что что-то произойдет, и все это можно будет реанимировать, дома-то стоят, улицы-то никуда не делись, парки, магазины, фонари. Нет, это только видимость, обманчивое сходство, здесь жить никогда не будут. Вот это вдруг производит неизгладимое впечатление. Слышал это сто раз, а дошло только сейчас. Такие дела.
Из письма Алексея Сергиенко дяде Борису Вениаминовичу Левину
18.12.2009