Мне очень приятно, что вы читаете великих поэтов Семён Кирсанов очень своеобразный современный поэт и стихи его очень сложно читать, Есенин, Маековский, Пастернак и др. наши великие поэты и читать их надо.
Бой быков! Бой быков! Бой! Бой! Прошибайте проходы головой! Сквозь плакаты, билеты номера - веера, эполеты, веера!.. Бой быков! Бой быков! Бой! Бой! А в соведстве с оркестровой трубой, поворачивая черный бок, поворачивался черный бык. Он томился, стеная: - Мм-му!.. Я бы шею отдал ярму, у меня перетяжки мышц, что твои рычаги, тверды,- я хочу для твоих домищ рыть поля и таскать пуды-ы… Но в оркестре гудит труба, и заводит печаль скрипач, и не слышит уже толпа придушенный бычачий плач. И толпе нипочем! Голубым плащом сам торреро укрыл плечо. Надо брови ему подчеркнуть еще и взмахнуть голубым плащом. Ведь недаром улыбка на губах той, и награда ему за то, чтобы, ярче розы перевитой, разгорался его задор: - Тор реа дор, веди смелее в бой! Торреадор! Торреадор! Пускай грохочет в груди задор, песок и кровь - твоя дорога, взмахни плащом, торреадор, плащом, распахнутым широко!.. Рокот кастаньетный - цок-там и так-там, донны в ладоши подхлопывают тактам. Встал торреадор, поклонился с тактом,- бык! бык!! бык!!! Свинцовая муть повеяла. - Пунцовое! - Ммм-у! - Охейло! А ну-ка ему, скорей - раз! Бык бросился. - Ммм-у! - Торрейрос. Арена в дыму. Парад - ах! Бросается! - Ммм-у… - Торрада! Беснуется галерея, Тореро на… - Ммм-у!.. - Оррейя! Развеялась, растаяла галерея и вся Севилья, и в самое бычье хайло впивается бандерилья. И - раз, и шпагой в затылок влез. И красного черный ток,- и птичьей стаей с окружных мест за белым платком полетел платок. Это: - Ура! - Браво!! - Герой!!! - Слава ему! - Роза ему! А бык даже крикнуть не может: ой! Он давится хриплым: - Ммм-уу… Я шею хотел отдать ярму, ворочать мышщ шатуны, чтоб жить на прелом его корму… Мммм… нет у меня во рту слюны, чтоб плюнуть в глаза ему!.. 1960
Мне очень приятно, что вы читаете великих поэтов Семён Кирсанов очень своеобразный современный поэт и стихи его очень сложно читать, Есенин, Маековский, Пастернак и др. наши великие поэты и читать их надо.
Бой быков!
Бой быков!
Бой!
Бой!
Прошибайте
проходы
головой!
Сквозь плакаты,
билеты
номера -
веера,
эполеты,
веера!..
Бой быков!
Бой быков!
Бой!
Бой!
А в соведстве
с оркестровой трубой,
поворачивая
черный
бок,
поворачивался
черный
бык.
Он томился, стеная:
- Мм-му!..
Я бы шею отдал
ярму,
у меня перетяжки
мышц,
что твои рычаги,
тверды,-
я хочу для твоих
домищ
рыть поля и таскать
пуды-ы…
Но в оркестре гудит
труба,
и заводит печаль
скрипач,
и не слышит уже
толпа
придушенный бычачий
плач.
И толпе нипочем!
Голубым плащом
сам торреро укрыл плечо.
Надо брови ему
подчеркнуть еще
и взмахнуть
голубым плащом.
Ведь недаром улыбка
на губах той,
и награда ему
за то,
чтобы, ярче розы
перевитой,
разгорался
его задор:
- Тор
реа
дор,
веди
смелее
в бой!
Торреадор!
Торреадор!
Пускай грохочет в груди задор,
песок и кровь - твоя дорога,
взмахни плащом, торреадор,
плащом, распахнутым широко!..
Рокот кастаньетный - цок-там и так-там,
донны в ладоши подхлопывают тактам.
Встал торреадор, поклонился с тактом,-
бык!
бык!!
бык!!!
Свинцовая муть повеяла.
- Пунцовое!
- Ммм-у!
- Охейло!
А ну-ка ему, скорей - раз!
Бык бросился.
- Ммм-у!
- Торрейрос.
Арена в дыму. Парад - ах!
Бросается!
- Ммм-у…
- Торрада!
Беснуется галерея,
Тореро на…
- Ммм-у!..
- Оррейя!
Развеялась, растаяла
галерея и вся Севилья,
и в самое бычье хайло
впивается бандерилья.
И - раз,
и шпагой
в затылок
влез.
И красного черный ток,-
и птичьей стаей
с окружных мест
за белым платком
полетел платок.
Это:
- Ура!
- Браво!!
- Герой!!!
- Слава ему!
- Роза ему!
А бык
даже крикнуть не может:
ой!
Он
давится хриплым:
- Ммм-уу…
Я шею
хотел отдать
ярму,
ворочать
мышщ
шатуны,
чтоб жить
на прелом
его корму…
Мммм…
нет
у меня
во рту
слюны,
чтоб
плюнуть
в глаза
ему!..
1960