Бог кричал. В воздухе плыли Звуки страшней, чем в тяжёлом сне. Бога ударили по тонкой жиле, По руке или даже по глазу - по мне. А кто-то вышел, ветрам открытый, В мир, точно в судный зал, Чтобы сказать Ему: Ты инквизитор! Не слыша, что Бог кричал. Он выл с искажённым от боли ликом, В муке смертельной сник. Где нам расслышать за нашим криком Бога живого крик? Нет. Он не миф и не житель эфира, - Явный, как вал, как гром, - Вечно стучащее сердце мира, То, что живёт - во всём. Он всемогущ. Он болезнь оборет, - Вызволит из огня Душу мою, или взвыв от боли, Он отсечёт меня. Пусть. Лишь бы Сам, лишь бы смысл Вселенной Бредя, не сник в жару... Нет! Никогда не умрёт Нетленный - Я за Него умру. 1960
Бог кричал.
В воздухе плыли
Звуки страшней, чем в тяжёлом сне.
Бога ударили по тонкой жиле,
По руке или даже по глазу -
по мне.
А кто-то вышел, ветрам открытый,
В мир, точно в судный зал,
Чтобы сказать Ему: Ты инквизитор!
Не слыша, что Бог кричал.
Он выл с искажённым от боли ликом,
В муке смертельной сник.
Где нам расслышать за нашим криком
Бога
живого
крик?
Нет. Он не миф и не житель эфира, -
Явный, как вал, как гром, -
Вечно стучащее сердце мира,
То, что живёт - во всём.
Он всемогущ.
Он болезнь оборет, -
Вызволит из огня
Душу мою, или взвыв от боли,
Он отсечёт меня.
Пусть.
Лишь бы Сам, лишь бы смысл
Вселенной
Бредя, не сник в жару...
Нет! Никогда не умрёт Нетленный -
Я
за Него
умру.
1960