Утренний холод зимы ................ На правобережье сплошная зима: клубы многоснежья, сосульные жала, пушинки порой лезут в камеру сна. А в левобережном краю лишь начало. Здесь рефрижераторный холод с пургой и блёстки на чистых, махровых сугробах. А серебропёрый снежок, молодой, надулся, как свежая, сельская сдоба. Мучной снегопад, став почти хлопяным и с примесью войлочных нитей и зёрен, кружится над дымом печей дровяных и над флюгерами из ловких узоров. Снежок украшает мой утренний рай, фигурки животных на вспененных крышах, сараи, где живность, большой урожай, окошечки изб, частоколы и ниши. На гипсовом небе, где клей облаков, нет трещин, откуда бы вытекло солнце. А девственность млечно-пуховых ковров отдастся лишь утренним первопроходцам. Метель, укрывая пейзажи села, завьюжила старый бетонный колодец. Но душу мне греют все буквы стиха, который вчера подарил стихотворец.
Утренний холод зимы
................
На правобережье сплошная зима:
клубы многоснежья, сосульные жала,
пушинки порой лезут в камеру сна.
А в левобережном краю лишь начало.
Здесь рефрижераторный холод с пургой
и блёстки на чистых, махровых сугробах.
А серебропёрый снежок, молодой, надулся,
как свежая, сельская сдоба.
Мучной снегопад, став почти хлопяным
и с примесью войлочных нитей и зёрен,
кружится над дымом печей дровяных
и над флюгерами из ловких узоров.
Снежок украшает мой утренний рай,
фигурки животных на вспененных крышах,
сараи, где живность, большой урожай,
окошечки изб, частоколы и ниши.
На гипсовом небе, где клей облаков,
нет трещин, откуда бы вытекло солнце.
А девственность млечно-пуховых ковров
отдастся лишь утренним первопроходцам.
Метель, укрывая пейзажи села,
завьюжила старый бетонный колодец.
Но душу мне греют все буквы стиха,
который вчера подарил стихотворец.