Эти рассказы Шукшина ( этот и Микроскоп) - это ж прям встреча человека с невозможным, непознаваемым, далëким и потому таким притягательным. Это бывает больно и страшно, но очень хочется!
Летние айсберги .. Клубятся айсберги и дымки, шуга над полем, над прудом, легонько тают их картинки, расплывшись, капают на дом. Так тяжки зимние снежницы, а между россыпь птиц кружит над обезрыбьем и водицей. Высокий лёд недостижим. Как будто море оказалось над нами, высясь шириной, неся потоп, богов оскальность, застыв сухой голубизной над деревнями и планктоном, и над ракушками всех хат, пшеницей, зеленью и склоном. Иль мы уже подводный сад?! Под колпаком стеклянной крышки музей, что призрачно живёт в застывших нас, где память пышет и посейчас идеи вьёт?! Летят сороки (род пингвинов). И милых котиков кивки. Монета-солнце - сфера мины. А самолёты - поплавки. Сгущаясь, плавясь, размыкаясь, плывёт огромных глудок тишь. А я стою, не пререкаясь с природным чудом, средь хвостищ морской коровы, псов, лошадок, что тоже живы в нише дна. Дышу воздушно средь порядка, счастливым взором ввысь смотря.
Эти рассказы Шукшина ( этот и Микроскоп) - это ж прям встреча человека с невозможным, непознаваемым, далëким и потому таким притягательным. Это бывает больно и страшно, но очень хочется!
Очень искренне и захватывающе.
да! благодарю🖖
Летние айсберги
..
Клубятся айсберги и дымки,
шуга над полем, над прудом,
легонько тают их картинки,
расплывшись, капают на дом.
Так тяжки зимние снежницы,
а между россыпь птиц кружит
над обезрыбьем и водицей.
Высокий лёд недостижим.
Как будто море оказалось
над нами, высясь шириной,
неся потоп, богов оскальность,
застыв сухой голубизной
над деревнями и планктоном,
и над ракушками всех хат,
пшеницей, зеленью и склоном.
Иль мы уже подводный сад?!
Под колпаком стеклянной крышки
музей, что призрачно живёт
в застывших нас, где память пышет
и посейчас идеи вьёт?!
Летят сороки (род пингвинов).
И милых котиков кивки.
Монета-солнце - сфера мины.
А самолёты - поплавки.
Сгущаясь, плавясь, размыкаясь,
плывёт огромных глудок тишь.
А я стою, не пререкаясь
с природным чудом, средь хвостищ
морской коровы, псов, лошадок,
что тоже живы в нише дна.
Дышу воздушно средь порядка,
счастливым взором ввысь смотря.