Александр Вертинский - Дым без огня

В СССР записи Вертинского запрещены не были, но считались предосудительными - свидетельством антисоветских настроений. Например, в одном из следственных дел по ст. 58 УК РСФСР (арестованный инженер обвинялся в шпионаже и диверсионной деятельности) содержится выписка из агентурной сводки Таганской тюрьмы от 02.07.1939 г.: «Арестованный [в камере] рассказывал, что из Лондона приехала к нему знакомая дама и привезла много пластинок Вертинского… Он купил у ней 15 штук… На квартире часто собирались на прослушивание его пластинок как наши русские, так и иностранцы, и дальше он рассказывал о своей распутной жизни и творящихся безобразиях в квартире».
Во второй половине 1930-х годов Вертинский неоднократно обращался в советские представительства с просьбой разрешить ему вернуться на родину. В 1937 году А. Вертинского пригласили в советское посольство в Китае и предъявили «официальное приглашение ВЦИКа, вдохновлённое инициативой комсомола». Чтобы расплатиться с долгами, артист стал совладельцем кабаре «Гардения» (уже через месяц закрывшегося), в надежде продемонстрировать лояльность советской власти - начал печататься в шанхайской советской газете «Новая жизнь», готовить воспоминания о своей жизни за рубежом. Но документы на въезд в СССР оформлены так и не были из-за начавшейся в 1939 году Второй мировой войны.
В конце марта 1943 года Вертинский предпринял очередную попытку и написал письмо на имя В. М. Молотова, в котором писал: «Жить вдали от Родины в момент, когда она обливается кровью, и быть бессильным ей помочь - самое ужасное». Разрешение было получено (во время Великой Отечественной войны было разрешено вернуться и некоторым другим деятелям культуры). Он приехал в Москву в ноябре 1943 года с женой и трёхмесячной дочерью Марианной, и поселился на улице Горького (поначалу - в гостинице «Метрополь»). Ровно год спустя у супругов родилась вторая дочь, Анастасия. Обеим девочкам Вертинский посвятил одну из самых своих известных песен того периода - «Доченьки».
Вертинский гастролировал на фронте, исполнял патриотические песни - как советских авторов, так и собственного сочинения («О нас и о родине», «Наше горе», «В снегах России», «Иная песня», «Китеж»)[5], в 1945 году написал песню «Он», посвящённую Сталину[33]. Его любовная лирика, несмотря на счастливый брак, была отмечена нотками безысходности и трагизма («Прощание», «Ненужное письмо», «Бар-девочка», «Убившей любовь», «Спасение», «Обезьянка Чарли», «В этой жизни ничего не водится», «Осень»); исключением было лишь стихотворение «Без женщин».
Вертинский (по воспоминаниям дочери Марианны) говорил о себе: «У меня нет ничего, кроме мирового имени». Чтобы зарабатывать на жизнь, ему снова пришлось активно начать гастроли, по 24 концерта в месяц. Только в дуэте с пианистом Михаилом Брохесом за 14 лет он дал более двух тысяч концертов[6], проехав по всей стране, выступая не только в театрах и концертных залах, но на заводах, в шахтах, госпиталях и детских домах.
Как отмечается в биографии Е. Р. Секачёвой, из ста с лишним песен из репертуара Вертинского к исполнению в СССР было допущено не более тридцати, на каждом концерте присутствовал цензор. Концерты в Москве и Ленинграде были редкостью, на радио Вертинского не приглашали, пластинок почти не издавали, не было рецензий в газетах[5]. Несмотря на огромную популярность певца, официальная советская пресса к его творчеству относилась со сдержанной враждебностью. Согласно биографии артиста на сайте «Актёры советского и российского кино», «вскоре после окончания войны была развернута кампания против лирических песен, якобы уводящих слушателей от задач социалистического строительства. Напрямую о Вертинском не говорилось, но это как бы подразумевалось. И вот уже его пластинки изымаются из продажи, вычёркиваются из каталогов. Ни одна его песня не звучит в эфире, газеты и журналы о триумфальных концертах Вертинского хранят ледяное молчание. Выдающегося певца как бы не существует».
За год до смерти Вертинский писал заместителю министра культуры:
Где-то там: наверху всё ещё делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране. Обо мне не пишут и не говорят ни слова. Газетчики и журналисты говорят: «Нет сигнала». Вероятно, его и не будет. А между тем я есть! Меня любит народ (Простите мне эту смелость). Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну, я заканчиваю третью тысячу концертов!..
После войны Вертинский продолжил сниматься в кино. Режиссёры в основном эксплуатировали его характерную внешность и изысканные манеры; наиболее ярко, пожалуй, и то и другое он продемонстрировал в блестящей роли Князя в фильме 1954 года «Анна на шее». За роль в фильме «Заговор обречённых» (кардинал Бирнч) он и получил свою единственную советскую награду: Сталинскую премию (1951). Была отмечена также его работа в фильме «Великий воин Албании Скандербег», где он сыграл роль дожа Венеции.

[@АМИГ]

❤🎉